Аяз. Инфоцыганство или Edtech

Несколько дней назад внимание рунета привлекло событие — задержание и арест Аяза Шабутдинова — одного из самых ярких представителей инфобизнеса в русскоязычном пространстве. Причины задержания просты и понятны: государство, в отличие от малосознательных граждан, понимает динамику (курс доллара и ключевая ставка сознательным гражданам все и так живописно объясняет) и начинает изыскивать новые источники дохода.

Понятное дело, что 918 млн. рублей по делу Блиновской, 130 млн. с Лерчек или 127 млн. Митрошиной — это на уровне государства как для вас поход в ближайший минимаркет. Однако, лично для меня, ситуация с Аязом отлична от налоговых историй вышеупомянутых особ.

К сожалению, в государственных структурах сидят люди, мало понимающие в Edtech (education technologies). Для чиновника в сером костюме — и Блиновская с платной магией (ссылка на мое мнение о ней здесь:) и Аяз Шабутдинов — одного поля ягоды. «Продают воздух в соцсетях, рекламируют себя, гребут миллиарды, хвастаются» — вот краткое описание всех, кто занимается инфобизнесом для бюрократа.

Аяз. Инфоцыганство или Edtech

Несколько дней назад внимание рунета привлекло событие — задержание и арест Аяза Шабутдинова — одного из самых ярких представителей инфобизнеса в русскоязычном пространстве. Причины задержания просты и понятны: государство, в отличие от малосознательных граждан, понимает динамику (курс доллара и ключевая ставка сознательным гражданам все и так живописно объясняет) и начинает изыскивать новые источники дохода.

Понятное дело, что 918 млн. рублей по делу Блиновской, 130 млн. с Лерчек или 127 млн. Митрошиной — это на уровне государства как для вас поход в ближайший минимаркет. Однако, лично для меня, ситуация с Аязом отлична от налоговых историй вышеупомянутых особ.

К сожалению, в государственных структурах сидят люди, мало понимающие в Edtech (education technologies). Для чиновника в сером костюме — и Блиновская с платной магией (ссылка на мое мнение о ней здесь:) и Аяз Шабутдинов — одного поля ягоды. «Продают воздух в соцсетях, рекламируют себя, гребут миллиарды, хвастаются» — вот краткое описание всех, кто занимается инфобизнесом для бюрократа.

В чем же принципиальное отличие? Аяз Шабутдинов, несмотря на всю спорность своих методов продвижения и, возможно, завышенные обещания, позиционировал себя как создатель образовательных продуктов. Его курсы, пусть и критикуемые за поверхностность или не всегда оправданные результаты, были направлены на развитие конкретных навыков: от ведения бизнеса и маркетинга до личной эффективности. Это, в своей основе, является попыткой структурировать и передать знания, что и составляет суть образования, пусть и в его современной, цифровой и часто коммерциализированной форме.

Edtech – это обширная и многогранная область, охватывающая широкий спектр платформ и методик обучения. Сюда входят онлайн-курсы от ведущих университетов мира, интерактивные платформы для изучения языков, приложения для развития памяти и концентрации, а также программы профессиональной переподготовки. Главная цель Edtech – сделать образование более доступным, персонализированным и эффективным, используя современные технологии. Аяз, в рамках своей деятельности, пытался вписаться в эту парадигму, предлагая своим подписчикам «инвестиции в себя» через обучение.

Проблема заключается в том, что грань между настоящим образованием и спекулятивными схемами зачастую бывает очень тонкой, особенно в сфере инфобизнеса. Государственные органы, привыкшие к более традиционным формам налогообложения и контроля, сталкиваются с вызовом в определении природы деятельности таких предпринимателей. Для них, как уже упоминалось, не имеет значения, продает ли Блиновская «энергию денег» или Шабутдинов – «стратегии успеха». Если есть неуплаченные налоги с полученного дохода, то это становится предметом разбирательства.

Однако, если бы у представителей власти было более глубокое понимание сферы Edtech, они могли бы различать, например, курсы, направленные на развитие критического мышления или приобретение реальных профессиональных навыков, от псевдо-обучающих программ, обещающих мгновенное обогащение без усилий. В случае с Аязом, даже если его методы были агрессивными, а обещания – преувеличенными, он все же предлагал некий образовательный контент. Вопрос в том, насколько этот контент соответствовал заявленному качеству и результату, и как это можно было бы оценить с точки зрения закона, не сводя все к простому «продавец воздуха».

Более того, сама индустрия инфобизнеса, к которой принадлежит Аяз, находится в состоянии перманентной эволюции. С одной стороны, она демократизировала доступ к знаниям, позволяя экспертам в различных областях делиться своим опытом с широкой аудиторией. С другой стороны, она породила множество мошеннических схем, где обещания легких денег и мгновенного успеха затмевают реальную ценность обучения. Государству приходится искать новые инструменты для регулирования этой сферы, чтобы защитить потребителей от недобросовестных практик, но при этом не задушить инновации и развитие легитимных образовательных проектов.

Дело Аяза Шабутдинова поднимает важные вопросы о будущем образования, о роли технологий в обучении и о том, как общество должно реагировать на новые формы предпринимательства. Пока же, для многих, это просто очередная история успеха, закончившаяся закономерным для государства образом – необходимостью пополнить бюджет.